Фанфики
__________________

Название: Погружение в бездну (последняя третья часть «Мы были Пожирателями Смерти»)
Автор: Aino Justice
Пейринг : Драко/Лорд, Снейп/Драко
Рейтинг: R
Warning/Kinks: AU
Саммари:  вторая часть «Мы были ПС» окончилась тем, что Драко попадает к Вольдеморту, но не он собственно ему насущно необходим, а Снейп, так что Драко – всего лишь наживка
Disclaimer: All HP characters and their universe belong to J.K. Rowling and her publishers. No copyright infringement is intended.
Комментарий: вещь очень сложная, я не преувеличиваю, это один из самых сложных фик-текстов, когда-либо мной написанных. И он состоит из двух линий – одна -- это поток сознания Драко, обращенный и к Лорду и к Северусу, которых, лишившись рассудка, он не отличает друг от друга. Вторая – это реальный Северус и реальная Паркинсон, и Драко, который отпущен Темным Лордом на свободу после случившегося.

Когда-то очень давно я способен был испытывать страх, я умел бояться.
Это время как будто бы отделено от настоящего тысячами космических миль, заполненных развалинами моего стыда и моей невинности, я до сих пор ищу в них опору, каждый раз, когда меня затягивает бездна, заключенная в крошечных агатовых зрачках, уставленных на меня в упор.
Когда-то ты тоже был безобразен, ты был всего лишь ревенантом, всего лишь изгоем, но твое ничтожество, как и мой покой, остались далеко позади… так далеко, что сейчас я вижу насколько ты неотразим, насколько красив, тебе не пристало ни о чем просить ни меня, ни кого-либо другого из пленников. Твоих сил достаточно, чтобы брать все, что вздумается без лишних вопросов и согласия. Но что-то мешает тебе всякий раз, когда ты наклоняешься ко мне совсем близко. Я слышу не твой голос, но твою волю, мощную, как океан времени, бьющийся о скалы Вечности… порою мне кажется, что я вижу не тебя, я вижу Северуса, но ты бы не выдержал никакого сравнения с ним… мой Лорд…
Почему я не могу заставить себя возненавидеть тебя, даже после стольких месяцев заточения, почему я все еще не возненавидел всех вас настолько, чтобы наконец позволить использовать себя как единственный верный путь к твоей цели. Я даже не знаю где он, где тот, о ком ты спрашиваешь, какое расстояние разделяет нас теперь, но я точно знаю, что одно мое неверное движение, один вздох могу дать тебе знать больше, чем тысячи слов, вырванных у меня под пыткой.
«Я давно уже не насилую тело, -- ты не устаешь повторять это, так тихо и так интимно, словно делаешь самое страстное любовное признание, -- в этом нет надобности, душа гораздо более восприимчива к боли и страданиям…».
О да, да… душа, ты не сомневаешься в ее существовании, ведь благодаря ей ты обрел бессмертие. Я нередко задавался вопросом, не собираешься ли ты превратить меня в еще один крестраж и держать при себе вечно, ведь я уже не мог причинить тебе никакого вреда, я был бы самым послушным орудием в твоих руках…
«Ты не годишься для этого…» -- ты без труда даже не видишь, а предвидишь ход моих мыслей, всех кроме одной, той, которая обращена к Северусу, я не знаю, как мне удается скрывать ее, пользуясь лишь самой примитивной защитой, которой он не успел даже обучить меня как следует.
Моя душа восприимчива ко всему, что разрывает ее на куски, но мое тело все еще продолжает ощущать боль с прежней острой, когда зубы Нагайны вонзаются в мои ребра и оставляя глубокие кровоточащие отверстия в боку, я, должно быть, кричу так громко, что где-то вдалеке Фенрир отвечает иступленным голодным воем… я привык к ее укусам, к ее удушающим кольцам на шее, и языку, скользящему по моим губам, я привык чувствовать на своих плечах волчьи лапы, когти, раздирающие кожу, я научился терпеть совокупление, но я содрогаюсь от твоих прикосновений, от жестких и холодных пальцев, поглаживавших засыхающие, но нерубцующиеся из-за яда раны, в конце концов я не могу отличить боль от возбуждения, понимая, что ты добиваешься именно этого, медленно, но целенаправленно пробивая дорогу к гораздо менее стойкой части моего существа, которое ты называешь душой.
Я ожидал Круцио, я столько слышал от отца о его действии… что в преддверии новых мучений я ощущал и ужас, и любопытство и надежду, что это-то наконец убьет меня… но ты был невероятно осторожен, предусмотрителен и умерен, ты не желал мне смерти, прежде, чем у тебя появилась бы гарантия отыскать Северуса.
-- Я не мщу тебе за прошлое, вы все не имеете для меня никакого значения, не обольщайся…
Твои зрачки сужались и тускнели, в них было что-то нечеловеческое, но и не животное, я не знаю, понимал ли ты сам, что ты тоже не принадлежишь себе, мы все принадлежим чему-то большему и более сильному, чем мы сами. И это даже не твоя жажда власти и не ледяная похоть, с которой ты никогда не мог совладать, при виде жертвы… В такие минуты твоя красота тоже не казалась мне обычной, ты лишь внешне был таким же как много лет назад в Хоггвартсе еще до моего появления на свет, и я думал о том, что нет существа более близкого тебе по сути своей, чем огненная птица, прирученная Альбусом, но ее слезы исцеляли, а твои, если ты когда-то и умел плакать, способны были только убить…
Я ни разу не подвергался действию Империо, даже отдавая меня Ферниру, ты не накладывал никаких чар, кроме самых обычных железных цепей, тебе нужно было сохранить мое сознание нетронутым, иначе я бы перестал представлять для тебя ценность.
Ты знал и то, как сильно я сожалел о смерти отца в Азкабане, я видел его во сне, и наяву, такого же ласкового и сгорающего от желания, как в самом начале нашей связи.
-- Мне ничего не стоит вернуть его тебе, это так легко… -- ты знал, что я не верю ни единому твоему слову, никто не мог воскресить его, но я видел его перед собой и эта иллюзия оставалась для меня неотвратимо притягательной, несмотря на то, что я знал, что я дотрагиваюсь не до его длинных белокурых волос, давно истлевших в могиле, и не его плоть принимаю в себя… а лишь тот обман и морок, который делал тебя его точной копией, считывая мои воспоминания, ты находил самые отзывчивые и чувствительные места на моем теле, проявляя редкостное терпение, и наконец ты предпринял последнюю попытку заставить меня подчиниться. Неужели Северус так много значил для тебя, что вернуть его или уничтожить стало целью твоего существования, я не верил в твою привязанность… и я знал, что с ним связано нечто более серьезное, твоя ненависть и интерес никогда и ни к кому не были бескорыстны.
Я не мог сопротивляться своей слабости, я не мог отвернуться, где-то далеко в темноте моего сознания была дверь, к которой я подпустил тебя слишком близко, это был черный ход, и ты не преминул взломать его.
Ты был даже более похож на него, чем на отца, я снова видел себя в Хоггвартсе с ним, видел старый давно позабытый сон.
Северус садился на край постели, чтобы обнять меня, в этих объятиях не было ни капли лжи и притворства…

-- Драко, посмотри на меня! Очнись! – сильные руки трясли его за плечи и сжимали в объятиях, -- это не наваждение, ты видишь то, что видишь…
Пальцы Снейпа осторожно приподняли тонкое веко больного, но закатившийся зрачок, отражая мягкий утренний свет, пробивавшийся в щель между двумя занавесками, смотрел вовсе не ему в лицо, он был пуст и неподвижен.
-- Что за колдовство он использовал, чтобы свести тебя с ума…?
Ему пришлось уложить Драко на подушки так и не добившись ответа. Но ведь должен же был быть выход… как бы ни была велика его сила, существовали контрзаклятия, чары можно было разрушить… беда в том, что некоторые из них можно было разрушить только ценою жизни их носителя.

Ты знал, что я любил его больше, чем отца… хотя я и сам не понимал, как такое было возможно, он мог бы стать моим лучшим другом, но он всегда был только учителем, о котором я мечтал безнадежно и тайно. Отец бы не одобрил мой выбор, еще больше, чем он не одобрял мою связь с Пэнси, «она чистокровная, но бездарная ведьма…». Зато она была настоящей шлюхой, и с ней я мог забыть хоть не надолго их обоих, отца и Северуса, больше Северуса, чем отца.

-- Если он узнает, что я была здесь, меня убьют, -- девушка встряхнула темными волосами и с вызовом посмотрела на Северуса. – Но я клянусь, я не знаю, что он с ним сделал.
Пэнси поправила застежку мантии и отошла к окну, темная высокая тень на фоне солнечного утра, девочка, всю жизнь преклонявшаяся перед Беллатрикс, но усвоившая только ее безумную страсть к распутству… не ее жестокость…
-- Вы мне верите?
Снейп молча кивнул в ответ.
-- Я не думаю, что это… навсегда, -- продолжала Пэнси, -- ведь он все выдержал, он до сих пор жив, яд Нагайны, и Фенрира… -- она снова отвернулась, но Снейп не нуждался в пояснениях он прекрасно понимал, о чем шла речь, ему никогда не приходило в голову рассчитывать на милосердие Темного Лорда, -- я не представляю, как такое можно пережить и…
Ему не хотелось слушать дальше, о МакНейре никогда не брезговавшем возможностью изнасиловать очередную жертву, он был прекрасно осведомлен об обычаях Пожирателей Смерти, он сам был одним из них… но никто из них не был способен соперничать с дементорами… Дементоры он совершенно не думал о них… он не допускал мысли о них, а ведь большинство из них, покинув Азкабан, перешли на сторону Вольдеморта.

Я не сомневался, что если и вижу действительно тебя, то вижу в последний раз, и мне хотелось рассказать тебе обо всем, что я не успел рассказать раньше, глупые воспоминания и ссоры с отцом, мне хотелось рассказать о его письмах, в которых он осыпал меня гневными упреками и тут же признавался, что он не может запретить себе предаваться «своему безумию», мечтая обо мне, «я ласкал себя, но думал только о тебе, мой дорогой обожаемый мальчик, я не хочу ни с кем делить тебя, я надеюсь, ты это понимаешь, ведь я был для тебя лучшим отцом, чем мой отец для меня…».
Ты говорил мне, что это не важно, что я не должен осуждать отца… когда мы вышли из подземелья, в котором я провел почти полгода, я все время хотел спросить тебя, как случилось, что ты все еще жив и что Он позволил тебе увести меня.
Хорошо, что была ночь, темная и беззвездная, вокруг развалин лежал снег, такой глубокий, что пока мы шли к лесу, проваливались по самые бедра и едва переставляли ноги.
Я увидел их силуэты, похожие на черные вытянутые тени среди деревьев, тестрали, очень пугливые и чуткие существа позволили нам подойти слишком близко к их стае лишь потому, что были заняты своей ужасной трапезой… одна из тварей подняла крупную белоглазую морду и завыла, вытянув шею в нашу сторону. Мы сделали еще несколько шагов и вдруг я понял, что происходило, ее челюсти медленно лениво пережевывали белую кисть руки с клочком мантии… но спящий на снегу даже не пробовал защищаться от них, стекла очков покрылись инеем, и лицо казалось не белым, но почти восковым, желтовато-розовым в свете фонаря, который ты держал на вытянутой руке, освещая этот кошмар…
-- Он мертв? – на самом деле я не хотел этого знать, я хотел поскорее уйти прочь… темные капли крови из обглоданной конечности падали и прожигали девственно-чистый снег.
-- Он жив… но ему не больно, он грезит… -- мне не нравилось ни место, ни время, которое ты выбрал для того, чтобы заниматься этим со мной, я не чувствовал холода, только отвращение, тошноту. – Ему так же хорошо, как и тебе, когда я согреваю его, -- мне нужно было оттолкнуть тебя и твою руку, просунутую под мою мантию за пояс брюк, но твои остывшие пальцы, поглаживавшие меня в паху, когда все внутри пылало и ныло от боли, приносили мне удивительное облегчение. Я не хотел видеть, как они будут пожирать его внутренности, не хотел слышать приглушенный, омерзительный хруст костей…
-- Возьми меня, сделай что-нибудь, только не это! – я вцепился в тебя, повиснув на твоей шее, я ждал поцелуя, такого, который бы наконец стер все мои воспоминания и страхи… долго поцелуя, выпивающего душу…

-- Он ничего не говорил тебе ни разу?
Пэнси обхватила руками плечи, напряженно всматриваясь в лицо спящего на постели Драко. Безмятежно-равнодушное лицо, улыбавшееся неведомо каким далям и безднам.
-- Говорил… он много раз повторял какую-то чепуху о том, что Поттера съели тестрали и что если бы не поцелуй, последний поцелуй, он бы не вытерпел этой пытки. Маркус спрашивал его, откуда он это взял… но он ничего не мог объяснить, тогда Темный Лорд приказал освободить его… мы не ожидали, что ему так повезет…

Я почти не замечаю твоей красоты, и мертвенного холода твоей кожи, когда ты касаешься меня.
«Ты станешь мои посланием, мне не нужно будет искать его, он сам придет ко мне из-за тебя и ради тебя, я давно уже отказался ото всякого насилия, я только использую одну из худших ваших слабостей – способность любить».